• Категория:
  • Фанфик
  • 08.03.2012
 
 
Однажды я отправлюсь в путешествие, в старую Англию, в страну еще не умерших чудес.
Там повстречаю я принцессу с лиловыми глазами, и распахнется театральный занавес,
Про то, что засияли звезды в небе, раскрывшись теплым летним днем в саду.
И белыми цветами принц был ранен, что снился раем наяву.
Глава 17.

Пустая темно-бордовая комната. Там пахло пылью и сухим чесноком. Фортепиано было накрыто белой тканью, что уже запылилась и стала скорее серой. В углу стояли несколько стульев и большой потрепанный кожаный чемодан. Алиса провела бледной рукой по пыльному окну. На мутном грязном стекле остался размытый отпечаток ее пальцев. Девушка посмотрела на свою руку и от чего-то заулыбалась, в улыбке этой читалось что-то очень прозаичное и забытое. На первом этаже серого здания слышались голоса, они доносились с эхом и глухой акустикой сквозь широкие лестницы и длинные темные коридоры. Весь мир был настолько полон и энергичен в глазах Алисы, что казался пустым. От такой насыщенности толку бывает мало, его же мало и в пустоте. Но пустота полезна своей целостностью и целомудренностью. Что может быть лучше пустоты, среди насыщенности? Черные длинные пряди легли на острые плечи. И сейчас, в этот одинокий момент исповеди, девушка вдруг почувствовала очень родное и настолько желанное тепло брата. Боясь обернуться и убедиться в том, что его здесь нет, Алиса задрожала. Послышалось влажное дыханье в волосах. По телу пробежал озноб, вогнав в ступор. И, не зная, что делать, как дышать и как молчать, девушка упала на колени, закрывая лиловые глаза. Нежное объятие окутало сонливостью.
- Скажи, чего ты хочешь? – мягко прошептал Бирт, еще крепче сжимая девушку в объятиях.
- Я хочу жить.
- В этом мире тебе нет места, Алиса…
- Почему?
- Не знаю.
- Скажи мне, Бирт, что же мне делать? – Почти задыхаясь, прошептала девушка.
Лиловая шелковая лента соскользнула с длинных волос юноши и легким порывом упала на пол. Его пшеничные пряди окутали принцессу.
- Беги, сестра, беги…
Еще крепче сжимая хрупкое тело девушки, послышался жалобный стон горечи, и так же незаметно и быстро, как и появился, юноша исчез. На полу осталась сидеть девушка с лиловыми глазами, и ее черное платье, обшитое бежевыми кружевами, разлилось по полу. Опомнившись, Алиса встала. Ее губы крепко сжимали тиски, не выпускающие жалостливые всхлипы. На темном мраморном полу возле окна смиренно лежала шелковая лента.
- И пусть, даже если я и все сама придумала. Я хочу, чтобы ты был моим братом.
Лиловая ленточка обвилась вокруг тонкого запястья. В дальнем коридоре послышались чьи-то шаги. Алиса поспешно закрыла дверь в комнату.

Глава 18.

Черный лабрадор, шатаясь, шел по темному коридору. Его глянцевая блестящая шерсть отражала туманные блики. В дверном проеме открытой спальни показалась невысокая фигура. Накинутый кроваво-красный плащ оставил подол на мраморном темном полу. Светло-рыжие короткие волосы и бордовые глаза. Узнав в человеке хозяина, пес прибавил шаг.
- Нарцисс, какие вести?
Большая собака учтиво и послушно села возле мальчика, демонстративно подняв морду, указывая на кожаный ошейник. Сбоку была аккуратно прикреплена и свернута бумажка.
- Молодец. – Сдержанно и почти хладнокровно отозвался Александр и шагнул в тусклый свет. В углу заброшенной комнаты лежала девушка в черном пышном платье, ее длинные волосы несколькими прядями закрывали лицо. И только яркие лиловые глаза неистово сияли в темноте.
- Не думал, что это будет настолько просто. Я, конечно, могу тебя в сей же миг доставить в Суд Старейшин на казнь, но так будет слишком просто и неинтересно. Ты ведь любишь играть? Ну, так вот, я тоже люблю игры… - На лице мальчика появилась ужасающая улыбка, его темные бордовые глаза яро сияли в тени лица. Алиса опустила голову в пол. Ее руки были связаны шелковыми черными лентами. В тот момент она чувствовала себя на удивление хорошо, на удивление свободно, это просто невероятно, но все было именно так. Человеческая душа принцессы Алисы еще теплилось в хрупком стройном теле, но рано или поздно ей суждено было забыть все человеческое, как и всем из ее рода и подобия. Существа столь прекрасные, о них воистину можно было сказать «совершенные». Но людям никогда не будет дано понять, что добившись совершенства и безграничной силы, любое существо станет монстром. И это не потому, что оно на нем столь прекрасные ярлыки, а потому что цель и толк, дух и век, страсть и голод, дар и порок –все это теряет суть в совершенстве, именно в совершенстве. К тому же, то есть бремя, наитяжелейшее бремя из всех возможных. Но людям того никогда не понять. Александр, хоть и тоже, как и Алиса, не человек, но в нем по странным и неведомым еще в то время причинам наполняет ярость. И то возможно было от того, что еще будучи девятилетнем ребенком он познал самые страшные муки, известные человеку, самые страшные грехи легли на его детские плечи. И пережив все это, надеясь смиренно умереть в полуденный час войны, его покой упоения потревожили алхимики. Лилит же воистину была чистокровной, одной из трех сестер, наделенных даром песни. Когда люди сумели познать запретные знания, скрываемые целыми эрами, они отрыли врата в Катару. И началась эта безудержная война, война, в которой все уже предрешено. Но людям того никогда не понять.
- Не важно, каков ты из себя, велик всегда лишь будет кукловод. – Прошептала Алиса, не поднимая взгляда.
- Неужели? От бездарной куклы тоже проку будет мало.
Алиса лишь тяжело вздохнула, и через силу подняла лиловые глаза на мальчика. Она была спокойна и даже немного рассеяна. Никогда еще она не была такой. Все будто стало сном, и даже если все это разрушится, жалко не будет. Бесчувственность, это и дар и наказание? Никто не способен дать этому лишь одно определение. Но хладнокровие порождает знания, которые не должны быть открыты людям, а чувственность порождает прекрасный мир, но он в итоге все равно оказывается лишь иллюзией. Возможно, что чем больше люди познают, тем более пессимистичными становятся их взгляды на жизнь. В этом есть и хорошее и плохое, но нет ни белого, ни черного. Все равно в итоге получается, что в этом мире нет ни белого, ни черного, есть лишь хорошее и плохое, и только. Алиса смахнула с запястья черную шелковую ленту, та беззвучно упала на пол.
- Что? Как ты… - На лице мальчика проявился невероятный страх, отнюдь не детский страх, отнюдь уже не на детском лице.
- Я просто сон.
Лицо мальчика залилось дрожью. Он попятился назад испуганными шагами. На лице принцессы проступила тихая улыбка, очень тихая и смиренная, всезнающая и всевидящая. Лиловые глаза отдавали дань мирозданию, сливаясь с темнотой, выжигая ее огнем.
- Но они же должны сдерживать тебя! Как это возможно?!
Алиса молча подняла левую руку в воздух и слегка затрепетала шелковая лента, подаренная то ли на прощание, то ли на новую встречу, лента верного брата.
- Неужели он? Он… - Лицо Александра болезненно побледнело, сама мысль об этом доводила его до шока, до неистового страха и отчаяния. Алиса же молча стояла напротив без момента колебаний, без страха и без самой себя в сущности.
- Знаете, мне по-настоящему стало страшно, когда люди перестали нас бояться. – Будто в небо прошептала девушка, подняв голову. – И может страх тот был и вовсе без причины, мне просто было страшно, вот и все. Но я теперь повинная на вечность, мне нет ни права и ни шанса на него.
- Ответь на мой последний вопрос, прошу. – Сонно прошептал юнец.
- Хорошо.
- Откуда мы появились на самом деле? Почему именно мы…
Принцесса взглянула на мальчика с некоторой лаской и сочувствием.
- Нам просто стало скучно, вот и все.
- Вот значит как.
- Прости.
Из юных бордовых глаз скатились ледяные слезы. Они обжигали холодом бледные щеки.
Осторожно и медленно Алиса развязала лиловую ленточку на воротнике своего платья и поднесла ее к своим губам. Сквозь ветер, веющий прохладу, сквозь стены, без причины и без злости услышал мальчик песнь Лилит, и замертво упал он на пол. А на лице у девушки осталась пелена обиды, на что-то очень теплое в душе. Из открытого окна подул прохладный ветер и растрепал черные длинные волосы. Алиса подняла глаза и долго смотрела в потолок. Затем она встала, и, посмотрев на безжизненное тело юного мальчишки, хладнокровно вышла из комнаты. Черное пышное траурное платье колыхалось в такт ее шагам, поддаваясь порывам. Девушка спустилась по крутой лестнице и пошла вдаль однообразного темного коридора, она шла не спеша, аккуратно и тихо. Теперь голоса в общежитии затихли, наступила тишина. Что-то в тот момент играло в ее глазах, и не объяснить это было, нельзя такое рассказать, но в тот вечер она воистину была не человеком, как будто в ней умерли все чувства и мысли, испепелили душу и тлеть заставили рассудок. Она остановилась и прислушалась к звукам. Где-то, ближе к концу этого мрачного коридора, слышались очень тихие голоса, и среди них был тот, что так знакомо отдавался эхом, сладким эхом в ледяных стенах. Уже темнело, и лунный свет упал в распахнутые двери. Руки девушки еле задрожали, и она украдкой стала подходить все ближе. Дверь комнаты была прикрыта, но из щели на полу струился теплый синий свет. Голос Бирта был мягким и бархатным, он охватывал воображение и заставлял подчиниться. Так же там слышались голоса Рудольфа и Питера. Голос Рудольфа был басистый и охрипший, а вот голос Питера напротив был очень забавным, он был на удивление светлым, или же просто хорошим, было в нем что-то очень доброе, по-настоящему доброе. Такого в мире сие уже не осталось и вовсе, но Питер не принадлежал этому миру. Он был демоном, на самое яркое удивление, невероятно хорошим демоном. Порой его названные братья, старейшины, задавались вопросами, что же оставило в нем этот пылкий жар жизни, неугасающий огонь, струящийся в его жилах. Но на вопрос ответа те не отыскали и вскоре позабросили идею. И до сих пор и не известна была даже его сила. Они не знали о нем буквально ничего. Алиса тихо опустилась на колени перед дверью и облокотилась на нее. Она крепко сжимала правое запястье. Голоса тем временем становились все задорнее и радостнее. Они о чем-то весело болтали, шутили и отшучивались. Но в этом было что-то неживое, что-то очень плохое и дерзкое, и будто они бросали вызов всему, отрекаясь от всего. И что-то в тот момент заставило Бирта замолчать, и голос его смиренно утих, примиряясь с правдой, отдавая понимание, но взамен требовательно взывая к смерти.
 

Информация

Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.